Последняя любовь Сталина

Ее называли одной из лучших исполнительниц партии Любаши в «Царской невесте» Римского-Корсакова, Кармен и Аиды в одноименных оперных шлягерах Бизе и Верди.

Больше двадцати лет – и каких: с 1932 по 1956 -  Вера Давыдова была самой яркой звездой Большого театра. 

Галина Уланова, Ольга Лепешинская и Вера Давыдова
Именно в те годы на сцене Большого блистали Галина Уланова, Ольга Лепешинская, Вера Максакова, Иван Козловский, Сергей Лемешев. 

Бывший Императорский театр находился под личной опекой первого императора Иосифа Сталина, несколько раз в неделю приезжавшего в театр послушать любимых артистов. Избранные удостаивались всевозможных благ и регалий. Вера Давыдова была в их числе- трижды лауреат Сталинской премии, депутат Верховного Совета, народная артистка России.

Сегодня о ней чаще всего вспоминают, лишь когда разговор заходит о Сталине, чьей последней любовью принято считать народную артистку.
Подобным титулом ее «одарил» писатель-эмигрант Леонид Гендлин, написавший книгу «Исповедь любовницы Сталина», которая представляет из себя будто бы монологи Давыдовой. Книга была опубликована уже после того, как певица прекратила свою оперную карьеру и находилась на пенсии.

Неудивительно, что история ее взимоотношений с самым сильным мира сего, оказалась более интересной для публики, нежели записи ее выступлений. Которые, кстати говоря, почти и не сохранились.

«Исповедь любовницы Сталина» мгновенно стала мировым бестеллером. Правда, достоверность изложенной в ней информации по сей день вызвает много вопросов.  По крайней мере, сама Вера Давыдова категорически отрицала свою близость с вождем. Да и самом существовании книги она узнала почти случайно.

Мне об истории Веры Давыдовой и ее взаимоотношениях со Сталиным рассказала ее внучка, которая сегодня живет в Тбилиси. Познакомились мы совершенно случайно - я читал лекцию в одном из институтов Грузии, после которой состоялось неформальное общение с его сотрудниками.

Ольга Мчедлидзе
Ольга Мчедлидзе во время импровизированного застолья сидела в стороне и была, казалось, погружена в какие-то свои мысли. Мне даже стало казаться, что ей настолько не понравилось мое высупление, что она осталась после лекции лишь из вежливости.

В этот момент нас и представили друг другу. Конечно же, я слышал об оперной диве Вере Давыдовой, но почему-то первым делом на память пришли разговоры о том, что она была любимой певицей – и, как поговаривали, не только - Сталина.

Конечно же, самой Ольге ( а молчаливой женщиной напротив меня оказалась именно она) я об этом не сказал. Но в гости напросился. Уже на следующий день я стоял возле старого дома в самом центре Тбилиси, аккурат неподалеку от Оперного театра, где последние годы работала Вера Давыдова и ее муж Дмитрий Мчедлидзе.

Собственно, из-за мужа-грузина Давыдова и оказалась в столице Грузии. В 1952 году директора Большого театра Дмитрия Мчедлидзе направили руководить Оперным театром в Тбилиси. А вскоре вслед за ним туда переехала и Давыдова.

Дмитрий Мчедлидзе (справа) и Эдуард Шеварнадзе
При этом, правда, год отъезда Мчедлидзе в Тбилиси совпал с «последней любовной атакой» Сталина на Давыдову, а ее собственый отъезд - с докладом Хрущева о культе личности.

Но гадать в данном случае - дело неблагодарное. А потому я просто перескажу то, что услышал от внучки Давыдовой.

Мы сидели в полупустой гостиной некогда роскошно обставленной квартиры главной оперной дивы Советского Союза. Ольга рассказывала об истории своей семьи, принося из соседней комнаты пухлые фотоальбомы, обложку которых украшали рисунки с идущим на лыжах Ворошиловым или пионерами-героями.

«Меня фактически вырастила бабушка, мама с папой все время работали. А бабушка уже была на пенсии и могла заниматься внуками. Почти все свое детство я провела в этой квартире.

При мне к бабушке пришли ее китайские студенты, которых она во время своей поездки в Китай учила оперному мастерству. Когда эти китайцы приехали в Грузию, то, конечно же, пришли в гости к бабушке. И попросили ее подписать им книгу. Незадолго до этого один из грузинских писателей написал биографическую книгу о бабушке – о ее детстве, о том, как она начала петь, о работе в Ленинграде и Москве.

Бабушка тоже помогала писать эту книгу и, конечно же, обрадовалась, что эта работа переведена даже на китайский. Правда, она была не совсем довольна изданием, а потому сказала иностранным гостям,  что вообще-то собирается немного переделать книгу и дополнить рассказ о ее работе в Большом театре.

«Каком Большом театре?» - удивились китайцы. И рассказали, что речь в книге идет вовсе не о творчестве Веры Давыдовой, а о ее любовных отношениях со Сталиным. Когда бабушка в подробностях узнала содержание книги, то ей стало плохо.

Оказалось, что сочинение Гендлина, которое он выдал за якобы надиктованные ему воспоминания Давыдовой, в семидесятых годах вышло в Европе, почти мгновенно стало бестелеером во всем мире и было переведено на несколько языков. Мало того, в Голливуде по этой книге собирались снимать фильм.

Первым делом бабушка потребовала перевести для нее книгу на русский язык. Первыми текст прочли мы и решили бабушке его не показывать. Но не таким она была человеком, чтобы не добиться своего. В результате с ней случился приступ. И думаю, ее уход из жизни стал следствием этой книги. Она ведь ничем не болела.

Автор якобы воспоминаний певицы очень хитро подстраховался. В предисловии он написал, что однажды его пригласила к себе Вера Давыдова и спросив, смелый ли он человек, рассказала историю своих отношений со Сталиным. А в конце будто бы предупредила, что когда книга выйдет, она ото всего будет отказываться.

Бабушка на самом деле знала Гендлина. Он работал в оркестре Большого театра. Но был, скажем так, не самым приятным человеком и хорошим музыкантом. Дело кончилось тем, что мой дед, руководивший в те годы Большим театром, уволил этого Гендлина. И тот, уехав за границу, таким образом отомстил деду. Ведь получалось, что бабушка была ему неверна.

Вера Давыдова действительно не раз встречалась со Сталиным. Но каждый раз это происходило во время правительственных приемов, на которые ее, как ведущую солистку Большого театра, приглашали. Бабушка уже была замужем за Мчедлидзе, а потому немного знала грузинский и могла ответить Сталину на его родном языке, что тому, конечно же, очень нравилось. Сталин часто приходил на ее спектакли в Большой театр. Но, насколько я знаю, личная встреча бабушки и вождя состоялась лишь однажды.

Давыдову увезли на Ближнюю дачу Сталина прямо после спектакля. Дома у нас, конечно же, в эту ночь никто не спал. Ждали, с чем вернется - и вернется ли вообще - домой бабушка. Она приехала под утро и рассказала следующее.

Ее привезли на дачу и тут же проводили в кабинет Сталина. Он стоял, повернувшись лицом к окну. Без кителя, просто в рубашке. Когда бабушка переступила порог, Сталин обратился к ней со словами: «Мне уже немало лет. И вы - единственый человек, с кем мне хотелось бы провести свои последние годы. Вы не против?»

На что бабушка ответила, что она замужем и ради Сталина готова на все, даже броситься под танк, но только не на то, о чем он ее просит.

После этого Сталин спросил, чем может помочь Давыдовой. А та ответила, что просит присвоить звание народной артистки ее педагогу Девос-Соболевой. Сталин подошел к столу, записал в календаре просьбу бабушки. И распорядился отвезти ее домой.

На этом, по ее словам, все и закончилось. Хотя в народе все равно ходили упорные разговоры о том, что бабушка  –любовница Сталина. Говорили даже, что мой отец на самом деле не сын дедушки, а сын Сталина. Я тогда получается, его внучка? Смешно».

Так была ли Вера Давыдова последней любовницей Сталина или нет – одна из многочисленных загадок, сокрытых за Кремлевской стеной. Кстати, именно под таким названием сочинение Гендлина в девяностых годах вышло на русском языке.

Впрочем, говорили, что Сталин любил и другую солистку Большого  театра Веру Максакову, чью дочь, известную актрису Людмилу Максакову, тоже называли дочерью Сталина.

Когда Вера Давыдова пыталась защитить свое имя и доказать, что со Сталиным ее не связывали близкие отношения, в этом ей пыталась помочь Вера Максакова.

Хотя находились и такие увенчанные званиями коллеги певицы, которые замечали, что попробовала бы Давыдова не ответить на предложение вождя согласием. Ведь единственной репрессией, последовавшией за отказом Сталину, было то, что Давыдовой так и не присвоили звание народной артистки СССР. Что, мол, по тем временам было необъяснимой мягкостью.

Когда я во время одного из разговоров с Галиной Вишневской упомянул имя Веры Давыдовой, Галина Павловна тоже вспомнила о печально знаменитой книге: «Какая мерзость! За такую ложь этого писателя надо расстрелять! И ведь оболганная женщина ничего не смогла поделать - книга продавалась по всему миру!»

Именно так, с восклицательными знаками в конце каждого предложения говорила Вишневская. Кстати, в комиссии, от решения которой зависел вопрос принятия молодой артистки Вишневской в труппу Большого театра, была и Вера Давыдова.

На одну сцену две певицы выходили недолго – в 1956 году Вера Давыдова была отправлена на пенсию и уехала в Грузию.

А разговоры о ее отношениях со Сталиным продолжались еще долго. Конечно же, Галина Вишневская тоже не раз слышала их.

«Все это чушь, - сказала она мне. - А болтали об этом просто потому, что надо же чем-то заниматься в театре? Три спектакля в месяц спели и что делать? Вот и начинаются сплетни».

Кстати, имя Сталина еще появится в истории семьи Веры Давыдовой.

Ее сын Рамаз, тот самый, которого называли сыном вождя, женился на актрисе Марине Ковалевой. А самой известной киноработой Марины был фильм «Падение Берлина», в котором ее героиня осмеливается на немыслимое – поцеловать Сталина.

О ней в свое время даже документальное кино сняли под названием «Девушка, которая поцеловала Сталина».

Вера Давыдова намного пережила своего мужа Дмитрия Мчедлидзе. После его смерти она хотела вернуться в Москву. Но так и не сделала этого, не решившись оставить могилу мужа.

Она умерла в феврале 1993 году, когда в Тбилиси шла настоящая гражданская война.

Однажды шальная пуля залетела в квартиру Давыдовой. Но даже после этого женщина не захотела переехать к сыну, жившему в более спокойном районе.

Певица считала, что от судьбы все равно не уйдет и все будет так, как написано на роду...